Битва за Европу: как немецкий квартал в Челябинске стал известным, а теперь может исчезнуть

На подъезде к Металлургическому району видны только трубы заводов и раскинувшаяся на многие километры промзона. Тем удивительнее на месте обнаружить идеальный советский город с парадным бульваром и Домом культуры с колоннами. А стоит свернуть — тихие зеленые улицы с невысокими домами.

Не избалованный вниманием инвесторов ЧМЗ — так по-простому называют этот район — сохранил послевоенную застройку и ощущение соразмерности человеку. Во дворах на многократно перекрашенных лавочках сидят бабушки. Из окон сталинок и хрущевок видны кроны деревьев. По шоссе Металлургов еще гремят старые трамваи. А на соседней Социалистической улице стоит самая известная и многострадальная местная достопримечательность: немецкий квартал или «маленькая Германия».

Сооружением домов в районе занимались репрессированные, которых мобилизовали на строительство Челябинского металлургического завода в начале Великой Отечественной войны. Промышленный гигант возводился в рекордные сроки и силами в том числе тысяч трудармейцев. В основном — немцев Поволжья, а также советских граждан финской и венгерской национальностей, арестованных как «потенциальные враги» и выселенных подальше от западной границы. Позже, уже после Сталинградского сражения, в Челябинск стали свозить пленных — немцев, румын, итальянцев. Их распределили в лагерь № 68 и, как считается, тоже бросили на строительство завода.

Многие трудармейцы остались жить в соцгороде металлургов.

— Эти корни до сих пор дают о себе знать. В районе по-прежнему много людей с немецкими фамилиями. Есть католический храм и лютеранская церковь, — рассказывает экскурсовод Алексей Кондратьев, коренной житель ЧМЗ. Немецкий квартал он считает «самым красивым местом в Челябинске».

Первыми жилыми постройками в районе были не эти затейливые кирпичные домики, а бараки и землянки. Вслед за ними появились двухэтажные дома по стандартным проектам. А в 1944 году руководитель Челябметаллургстроя, генерал-майор Яков Рапопорт решил: «Война идет к концу, давайте строить что-то более интересное», — так его слова передает краевед Юрий Латышев. Начальник якобы приказал найти среди заключенных — скорее всего, пленных — людей, которые могли бы спроектировать новые дома. Из предложенных вариантов он выбрал тот самый — напоминающий застройку европейских городов.

Заключенные возвели порядка двух десятков домов по «немецкому» проекту. Строения были разбросаны по нескольким кварталам от улицы Мира до Электростальской. Имена архитекторов и инженеров неизвестны. Найти удалось лишь косвенные подтверждения участия немцев в проектировании. Например, рассказывает Латышев, в архивах обнаружились чертежи теплотрассы, ведущей к домам из котельной завода — и на них стоят немецкие фамилии.

Первые дома были полностью готовы к 1946 году. Тогда же вдоль Социалистической проложили пешеходную дорожку из гранитных плит, установили фонари, из репродукторов зазвучала музыка. Судя по фотографиям и воспоминаниям старожилов, горожанам нравилось здесь гулять и знакомиться — променад даже прозвали улицей Любви. «Для тех, кто впахивал на заводе, эти аккуратные домики много лет были символом жизни, мира и свободы», — комментирует Татьяна Пелленен, выросшая в районе.

Квартиры в немецких домах предназначались для рабочих металлургического завода, а также инженеров и начальства. Жить в них было не только почетно, но и комфортно: имелось центральное отопление, а также необычная (как говорят, типичная для Германии) планировка, где просторная гостиная напрямую сообщается с туалетом. Правда, ванных комнат сначала не было — их оборудовали уже в 1960-е годы при капитальном ремонте. Тогда же печки на кухнях заменили на газовые колонки. Со временем многие строения покрыли штукатуркой — и они стали почти неотличимы от типовой послевоенной застройки. Некоторые снесли, на их месте выросли высотные панельки. А вот семь домов по четной стороне улицы Социалистической, с 26-го по 38-й номер, не тронули. Именно они и стали известны как «маленькая Германия».

На красную линию выходят трехэтажки с эркерами на массивных кронштейнах. Между ними, в глубине дворов — дома повыше и поторжественнее, с полукруглым чердачным окошком. Помимо изящных фасадов, сохранились кованые перила в подъездах, проржавевшие адресники с «козырьком», старинные ограды. Кое-где на окнах уцелела расстекловка.

Все это привлекает ценителей архитектуры, краеведов, организаторов фотосессий, туристов и блогеров. Они единодушны: челябинские немецкие дома напоминают то одно, то другое, но в целом — уникальны, таких больше нет нигде в мире. Однако известность пришла к кварталу не сразу.

Как ЧМЗ превратился в «помрачневший насупившийся Гамбург»

— Когда мне было лет 17, папа спросил: «А ты вообще знаешь, что у нас есть немецкий квартал?». Я такая: «Что? Где?» — «Все, поехали, покажу тебе». И вот мы приезжаем на ЧМЗ. Было лето, суперзелено, красивая послевоенная застройка. Оказалось, это не место, где какие-то гопники ходят и завод дымит... Я мощно офигела от этой архитектуры, — вспоминает экскурсовод Юлия Семейкина.

Раньше она никогда не бывала в Металлургическом районе. По словам Юлии, для челябинцев это не редкость: «Нет такой нормы, чтобы поехать зачем-то на ЧМЗ». От остального города район удален. Он формирует как бы полуостров, где с одной стороны река Миасс, с другой — Каштакский бор, а с третьей — несколько предприятий. От центра добираться около десяти километров по многополосному шоссе, мимо промзон и рынков. Сказываются и окружающие район стереотипы: грязный воздух, высокий уровень преступности, разбитые дороги.

Экскурсовод Алексей Кондратьев немецкий квартал полюбил тоже не сразу. Впервые увидел в школе, в 1980-е годы, но впечатления он тогда не произвел:

— Стоят дома и стоят, их архитектура мой детский ум не взбудоражила. [А потом] блогеры начали волну поднимать, мол, «смотрите, что у вас тут есть и насколько это классно». Мы поглядели и увидели: действительно, такого больше нигде нет. Тогда стали ценить.

На рубеже 2000–2010-х появились первые посты о «маленькой Германии» в «Живом журнале». Местный клуб «Колесо истории» устраивал здесь экскурсии — в основном «для своих», таких же увлеченных краеведов. Дома стали чаще фотографировать. А в 2013 году телепередача «Истфак» посвятила немецкому кварталу один из эпизодов, где тогдашний главный архитектор Челябинска Николай Ющенко называл его любимым местом в городе, восхищался простором дворов и замысловатой кирпичной кладкой.

Известный журналист Илья Варламов* впервые посетил ЧМЗ в 2016 году и посвятил ему почти весь текст «Хороший Челябинск». Аргументы те же: много зелени, сохранившаяся историческая среда, никаких новостроек. Побывал он и в немецком квартале, а через три года снял о нем отдельный ролик, заключив, что даже без ремонта почти 80-летние дома выглядят лучше современных микрорайонов.

Автор проекта «Редакция» Алексей Пивоваров* нарек Челябинск «местом, из которого нужно поскорее уехать», но квартал на Социалистической отметил: «Помрачневший насупившийся Гамбург». Павел Гнилорыбов, основатель канала «Архитектурные излишества», тоже считает немецкие дома «самыми красивыми» — к ним он возвращается каждый раз, когда бывает в городе.

Известные журналисты и блогеры помогли немецкому кварталу стать знаменитым. Их посты цитировали и обсуждали во всех челябинских медиа. Желающих посмотреть на немецкие дома год от года становилось все больше. Особенно это стало заметно с пандемией, делится наблюдениями Алексей Кондратьев — тогда люди начали активнее интересоваться локальной историей, ходить на экскурсии по городу.

С 2022 года он и Юлия Семейкина — коллеги по экскурсионному бюро «Челябинск пешком» — водят регулярные прогулки по городку металлургов. По оценке гидов, большинство слушателей приезжает из других районов. Реже, но приходят и местные. Иногда в группе бывают путешественники из иных городов и стран — Германии, Бельгии, Нидерландов.

Со слов экскурсоводов, немецкие дома неизменно производят «вау-эффект» — и на челябинцев, многие из которых приезжают на ЧМЗ впервые, и на туристов, которые ждут от «самого сурового города России» асфальтированных площадей и понурых панелек, но никак не утопающих в зелени дворов и европейских малоэтажек.

«Помесь» и «порнография»: другое мнение о немецком квартале

«То, что обсуждают про архитектурные красоты, я, например, не согласна: никакой это не памятник! Кирпичи вон отлетают», — говорит жительница квартала. И это не преувеличение. На панорамных снимках немецкие дома выглядит живописно, но стоит подойти ближе, становится заметна некачественная кладка. Между кирпичами зияют щели, многие из них со сколами и трещинами, скрепляющий раствор осыпается.

Как рассказывает Юлия Семейкина, для внешней отделки домов использовали пористый трепельный кирпич. Из-за своей способности хорошо поглощать влагу он подходит для утепления, изоляции, внутренних работ, но не для облицовки. Когда глины для кирпичей не хватало, в смесь добавляли песок, а также ил и ракушки со дна Первого озера, расположенного неподалеку.

Без должного внимания комфортное жилье со временем превратилось в почти ветхое. В девяностые ходили слухи, что квартал вот-вот снесут. Тогда многие заводчане уехали с ЧМЗ, а в квартиры заселились новые жильцы — в надежде вскоре разменять их на метры в многоэтажках.

Одной из тех, кто переехал тогда в немецкие дома, стала Татьяна Переверзева. Она возглавляет инициативную группу жильцов, борющихся за расселение, и охотно общается с журналистами. В многочисленных интервью подробно перечисляет накопившиеся за десятилетия проблемы: стены крошатся, канализация не справляется, постоянно что-то прорывает. Этим летом во время ливней в одном из домов провалилась крыша. Не первый раз.

Архитектуру квартала Татьяна считает «помесью» и «порнографией». О состоянии строений говорит: «Стопроцентный износ конструкции». Официальные данные иные: ни один из домов пока не признан аварийным, однако жильцы убеждены, что власти манипулируют цифрами и намеренно занижают показатели, чтобы отсрочить расселение. Так, в ходе очередной проверки комитет по управлению имуществом и земельным отношениям заключил, что состояние немецких домов удовлетворительное — изношены не более чем на 40%. «Наши ветхие развалюхи внезапно помолодели и, видимо, готовы простоять еще сто лет», — писали собственники.

Качество проводимых ремонтных работ людей тоже не устраивает. Они едва поддерживают здания «на плаву», а иногда приводят к еще большим проблемам. Несколько лет назад во время работ, которые жители называют не иначе как «хапремонты», в одном из домов пошли трещины в квартирах. В другой раз — начал сыпаться потолок первого этажа. У некоторых строений квартала нет управляющих компаний. Со слов Алексея Кондратьева, те «не хотят браться и под разными предлогами пытаются от этих домов откреститься».

Есть несколько семей, которые решили не ждать очередного коммунального бедствия и сами сделали ремонты: утеплили стены, поменяли окна и коммуникации. Своим домом, говорит Кондратьев, они гордятся и переезжать не хотят, однако таких меньшинство. По оценке экскурсовода, процентов 90 жителей квартала ждут не дождутся, когда строения снесут, а им дадут новые квадратные метры: «Фактически сидят на чемоданах».

Как началась — и толком ничем не кончилась — битва за квартал

Летом 2016 года вокруг немецких домов в очередной раз поползли слухи о скором сносе. Уроженка Металлургического района Татьяна Пелленен решила их защитить. Для нее квартал важен и как напоминание о личной истории: ее деда, финна по национальности, в 1937 году выслали в Казахстан, а когда началась война — на уральские стройки.

Пелленен подала заявление о включении строений в реестр объектов культурного наследия. Сделать это может любой человек, говорит Татьяна, — достаточно обосновать, почему объект должен охраняться, и приложить найденные документы и фотографии. Вместе с членами краеведческого клуба «Колесо истории» и искусствоведкой Евгенией Конышевой она начала собирать материалы для заявления.

Говорит, что с фотографиями было «туда-сюда», а с документами — совсем плохо: это была режимная стройка НКВД, найти по ней что-либо в архиве было сложно, попадались разве что вырезки из газет да упоминание, как «некий истопник с немецкой фамилией распилил какие-то не те дрова», рассказывает активистка. И все же собранных материалов хватило.

В январе 2017 года семь домов по Социалистической внесли в список выявленных объектов культурного наследия. Новый статус обрадовал градозащитное сообщество и некоторых местных жителей, но — не всех. Многие уже готовились к долгожданному переезду. Владимир Истомин, на тот момент директор «Мечелстроя», преемника Челябинского металлургического завода, заявлял о готовности расселить дома и построить новые. «Но тут нас вдруг записали в культурное наследие», — сокрушалась Татьяна Переверзева.

Одновременно рухнула и надежда на капремонт. Незадолго до обретения охранного статуса дома включили в программу обновления, до конца года должны были починить фасады, крыши, инженерные системы, коммуникации. Эти планы пришлось отложить из-за признания ансамбля памятником: подрядчика нужно было искать снова, среди лицензированных организаций, которые занимаются реставрацией. Стоимость ремонта ощутимо возрастала. А затем в деле появился еще один интересант, и маятник качнулся в обратную сторону.

— В это время губернатором был Борис Дубровский, и он носился с идеей проведения саммитов ШОС и БРИКС в Челябинске. Были выделены бюджетные средства, но их не захотели тратить на ремонт старых зданий. А многие дома, которые были выявлены как объекты культурного наследия, решили из этого статуса просто вывести. Сказать, что они не годятся быть памятником истории и культуры, — разъясняет краевед Юрий Латышев.

Именно так произошло с немецким кварталом: в 2021 году, после двух экспертиз и череды судебных разбирательств из списка ОКН он исчез. На продолжение борьбы не было ни сил, ни денег, говорит Латышев, защищавший немецкий квартал в суде. «Халтуру с немецкими домами» краевед называет одной из причин разочарования в градозащитной деятельности.

Сам он пятый год ведет собственный реестр ОКН Челябинской области. На сайте собраны все 3328 памятников истории и культуры региона: здания, монументы, мозаики, пещеры, места захоронения. По оценке краеведа, «в порядке» из них — не более сотни: статус не гарантирует сохранение объекта, и большая часть перечня — в аварийном состоянии.

Достойными внимания признают дворцы, церкви — «условный Санкт-Петербург», комментирует историк Илья Пронченко. Например, в этом году на деньги из федерального бюджета завершается реставрация храма Александра Невского на Алом поле. Но Челябинск — не дворцовый, а индустриальный город, он создавался через систему рабочих поселков и соцгородов, говорит Пронченко. А в застройке 1930–1940-х годов власти особой ценности как раз не видят. Статус объекта культурного наследия сегодня есть лишь у довоенного «Городка чекистов», построенного для руководства НКВД.

Какая судьба может ждать немецкий квартал

Суды закончились, и власти вновь забыли про квартал. Но тут для ратующих за расселение забрезжила новая надежда — программа комплексного развития территории (КРТ). Она стартовала в Челябинской области в 2021 году. Деятельные местные жители провели собрание собственников и в июле подали документы на включение немецких домов в проект реновации. Попали в него пока только четыре здания из семи.

Шанс на то, что в рамках КРТ немецкие дома сохранят, ничтожно мал. Ни один из утвержденных проектов комплексного развития территорий в Челябинске не предусматривает даже частичного сохранения существующей застройки. Например, сноса ждут двухэтажки 1940-х годов на соседней Электростальской улице, а также несколько послевоенных кварталов, пусть и не таких нарядных.

Причина такого подхода понятна: чтобы окупить строительство и расселение людей, которое по условиям КРТ ложится на застройщика, нужно больше квадратных метров. Если старые здания сохранять и реставрировать, еще и без увеличения площади, жилье в них будет стоить «под 150 тысяч рублей за квадрат», а значит — желающих его купить найдется немного, рассуждал о перспективах немецкого квартала Сергей Шаль.

Дело с КРТ, впрочем, движется медленно, поэтому местные вновь строчат жалобы и запросы. «Почему власти не хотят убрать эту рухлядь и дать возможность жителям жить в достойном жилье?», — писала в марте 2022 года Татьяна Переверзева. В ответ администрация Челябинска заявляла, что ведется «анализ территории». Ведется он, судя по всему, до сих пор. По крайней мере, так сказано в отчетной презентации программы на декабрь 2024 года.

В целом, по наблюдениям Юрия Латышева, после начала войны интерес инвесторов к реновации упал, а к ЧМЗ его особо и не было — все же отдаленный район и не вполне благополучная экологическая обстановка.

— Для меня идеальный сценарий был бы, если бы люди, которые жаждут переселения, получили свое переселение. А их место заняли бы те, кто хочет там жить, — рассуждает гид Юлия Семейкина. — Мне кажется, найдутся те, кто видит историческую и архитектурную ценность в этих домах, особенно если их «откапиталить». Люди, которые понимают, что это куда круче, чем жить в новом «человейнике».

Повод для оптимизма ей дает капитальный ремонт немецкого дома в том же квартале, на Дегтярева, 68. Работы там провели два года назад: поменяли крышу, сделали новые балконы с распашными дверями, заполнили все швы в кирпичной кладке, покрыли ее специальным водонепроницаемым лаком. Юлия не нашла информации, почему этот дом отремонтировали, а другие нет. Не знают и жители. Возможно, из-за отделения ФСИН на первом этаже.

Житель ЧМЗ Алексей Кондратьев не верит в вероятность сноса немецкого квартала: «Такой хай поднимется, столько возмущенных будет!». Он убежден: дома надо снова включить в список ОКН и привести в порядок. Либо — расселить и превратить в общественные пространства, например, студенческий кампус, музей или комплекс магазинов и кафе, такую «немецкую деревню».

Илья Пронченко предлагает включать в гипотетическую программу благоустройства не только сами дома, но и территорию вокруг: в частности, сделать улицу Социалистическую более привлекательной для пешеходов, соединив променад с площадью у храма Георгия Победоносца, одной из главных точек притяжения в районе.

Успешные примеры реставрации и приспособления исторических зданий под современное использование есть, и их уже немало. Однако большинство касаются дореволюционного наследия. К строениям 1930–1950-х годов отношение менее бережное, особенно если речь идет не о шедеврах конструктивизма или сталинской эпохи, а о «рядовых» зданиях. Да, есть примеры переустройства промышленных территорий: в том же Челябинске завод «Оргстекло» стал центром креативных индустрий SVOBODA2, а завод измерительных приборов «Калибр» перестроили под одноименный торгово-выставочный комплекс. Жилые здания в историческом облике сохраняют еще реже. В их числе — благоустроенный «немецкий» квартал в Магнитогорске.

Сейчас, чтобы прийти к варианту, который устроит всех или хотя бы большинство, маленькой челябинской Германии нужны «сильные и последовательные представители», считает Юлия Семейкина. Прежние защитники отошли от дел, но она все равно настроена оптимистично: говорит, здесь — как в любой иной сфере: «на место одних неравнодушных горожан придут другие».

По мнению гида, мяч сейчас на стороне властей города: именно они могут принять решение по сохранению или сносу застройки, привлечь инвесторов для реновации территории или провести добросовестный капремонт.

— Все решает инициатива, — признает собеседница. А потом добавляет: — Ну и деньги, конечно.

*Объявлен в России иноагентом