«Вся жизнь в борьбе!» История елецкого учителя, который владеет пятью музеями

Во внутреннем дворике старого елецкого дома, среди разросшихся, будто в парке юрского периода, папоротников выставлены в ряд огромные головы Ленина — здесь начинается Музей истории КПСС. В углу, между домами, смущенно прикрывшись веткой клена, стоит изваяние Ленина-ребенка — правда, без обеих ног. Само здание музея напоминает величественный амбар.

— Ну как сарайчик? — спрашивает Евгений Крикунов, мой сегодняшний собеседник. — В этом сарае я год и четыре месяца делал ремонт. У меня руки не заточены, поэтому я нанимал. Я просил у мэра продать мне дом для музея, но из этого ничего не вышло. И тогда я обратил внимание на этот сарай и занялся ремонтом. Вся жизнь в борьбе!

Евгений Павлович — высокий и статный мужчина с внимательным, острым взглядом. В этом году ему исполнился 81 год, но он сам встречает посетителей, проводит экскурсии и отвечает на звонки. Музей истории КПСС, который стоит в старом центре Ельца, по улице Советской — один из пяти частных музеев Крикунова.

Снаружи не самый приметный дом с красными буквами на дверях, внутри оказывается роскошной сокровищницей предметов советской эпохи. Помимо бюстов и памятников Ленина всех разновидностей, здесь собрано много советских знамен, картин, орденов и книг. О том, как появилась эта коллекция, Крикунов рассказывает вполне охотно:

— В начале девяностых я увидел, что среди дальнобойщиков стало модным постелить знамя на сиденье, сесть на него и рулить. Меня это обидело. Я под этими знаменами всю жизнь проходил! И я стал их собирать. А сейчас сделал вывод, что я их не собирал, а спасал.

В противовес сказанному Крикунов указывает на буквы «КПСС», лежащие на полу: «А вот мое отношение к КПСС. Они у меня ниже плинтуса — это специально». Белоголовых гипсовых Лениных, смотрящих друга на друга, как в зеркальном коридоре, освещают люстры, которые когда-то висели в издательстве Большой советской энциклопедии в Москве. Как они оказались в коллекции, Крикунов не рассказал, но отметил, что и они бы исчезли потихоньку, если бы он не спас.

— У меня же материалов еще на два таких музея, которые никому не нужны, — говорит Крикунов, закрывая двери «сарайчика». — Вот, я думаю, может, китайцам предложить этот музей.

В соседнем здании «Культурного центра им. В. С. Сорокина», открытом в 2006 году, Крикунов показывает мне работы самобытного и яркого советского живописца. Виктор Сорокин неоднократно выставлялся в России и за рубежом, несколько лет прожил в Ельце. Однако помимо Сорокина, здесь же картины других художников, так или иначе связанных с Ельцом, комната с картинами в жанре ню, где, по словам Крикунова, ночевал Владимир Жириновский, рояль, за которым играл композитор Тихон Хренников, и отдельный зал с иконами...

После знакомства с такой внушительной и разнообразной коллекцией у меня возникло немало вопросов — откуда у Крикунова все эти предметы, связи... Но, главное, чем он руководствовался, создавая свое музейное царство в Ельце?

«Пятое колесо для Ельца»

Чтобы попасть в другие музеи Крикунова, нужно проехать на машине пару минут по центру Ельца. Но Евгений Павлович решил провести мне полноценную экскурсию по городу. Сидя за рулем, он увлеченно и вдохновенно рассказывает:

— А вот в этом доме жил Розанов Василий Васильевич. Здесь вот была кожевенная фабрика Валуйских — это одни из основоположников кожевенного дела в Ельце. О, видишь? Это Владимирская церковь — после революции она была одной из самых богатейших церквей. А вот это Знаменский женский монастырь. А вот Бабий рынок — в «Жизни Арсеньева» он упоминается. А вот здание — там женская гимназия. «Легкое дыхание» помнишь? Там вот Оленька Мещерская играла с детишками младших классов.

Крикунов и сам немало поучаствовал в формировании городского ландшафта Ельца. Правда, по его словам, на каждом шагу были трудности из-за нескладывающихся отношений с местными властями. Остановившись возле здания с горельефом Иннокентия Херсонского — богослова и архиепископа XIX века, родившегося в Ельце, — Крикунов поясняет:

— Сначала я хотел поставить ему памятник. Но мэр запретил. Заслуженный художник Чусовитин сделал мне гипс, а я в бронзе отлил его на ЛМК (вероятно, имеется в виду Новолипецкий металлургический комбинат — прим. авт.). И только через год я без разрешения властей его повесил. Но с благословения владыки Никона Липецко-Елецкого.

Напротив Вознесенского собора, возле здания ЗАГСа высится на постаменте бюст Ивана Бунина. В Ельце прошли детство и юность писателя. Это первый памятник Бунину в городе — и установил его в 1995-м Евгений Крикунов, в честь 125-летия со дня рождения писателя.

— Они хотели мне запретить открывать памятник, — рассказывает Крикунов, имея в виду администрацию. Однако почему администрация была против, не объясняет.

С другой стороны ЗАГСа виден небольшой обелиск, дорожка к нему украшена цветами. Это памятник Елецкому пехотному полку, также установленный Крикуновым и также «без участия властей». Крикунов жалуется на отношение города к нему и рассказывает, что один чиновник даже просил его платить арендную плату за участки земли под памятниками.

— Потом он, наверное, выспался и одумался. Но это прозвучало. Представьте, что Лужков платил бы арендную плату за землю, которую он отдал под Петра I Церетели.

Во дворе музея Сорокина Крикунов установил бюст Василия Розанова — философа и писателя, который несколько лет жил и работал в Ельце. По словам Крикунова, для памятника местные власти не захотели выделить даже участка в городе — пришлось ставить его у себя во дворе.

И все же своим самым значимым жестом Евгений Павлович считает не музеи и не памятники, а то, что в начале 1970-х годов он помешал сносу церквей в Ельце и строительству девятиэтажной гостиницы в центре, которая нарушила бы городской ландшафт.

— Тогда было постановление горисполкома о сносе всех церквей в Ельце, — рассказывает Крикунов. — Должен был остаться только один центральный собор. А перед ним через дорогу хотели поставить гостиницу «Елец» в девять этажей с ресторанами. Я тогда сначала ночью экскаватор ломал — не доломал. А потом собрал документы и помчался в Москву. У меня была встреча с Михалковым-старшим. И после нашего разговора тут же приехала в Елец бригада «Фитиля» (сатирический журнал, возглавляемый Сергеем Михалковым — прим. авт.) с режиссером Харечко. После их выпуска лопнула затея снести хоть еще одну церковь. А гостиницу «Елец» построили в квартале в сторону Москвы. Но лучше бы ее в Москве и построили. Она там стоит, как корове седло. Но что поделаешь?

После этого, по словам Крикунова, у администрации с ним были «разборки», которые, возможно, и стали причиной испортившихся отношений с местными властями.

— С тех пор и по сегодняшний день я для Ельца пятое колесо, да еще и квадратное.

«Меня главное озадачить»

— Я под двумя девизами живу: «Я никогда не был жмотом, но я очень часто бываю нищим». И второй: «Меня главное озадачить», — говорит Евгений Крикунов.

В юности он серьезно занимался плаванием. В 1967 году окончил Волгоградский институт физкультуры и до пенсии проработал школьным учителем.

— Но что учитель получает? Преподавая в школе, я каждый год сезонно работал грузчиком. Я всем занимался, каждый год высаживал по 40 соток картошки, а потом сдавал их в тюрьму — кормил зеков.

После института Евгений уехал по комсомольской путевке в Новосибирск... а вернулся оттуда в Елец с медвежонком, которого называл своим «сыном».

— Там геологи подобрали малыша, без матери остался, ну вот я у них и купил. На самолете вез, клетку ему сделал. Где-то во время остановки я спросил: «Можно к медвежонку сходить?» А мне: «Какой медвежонок?» Вытащили его из багажника, поставили в салон. Это было начало июня, весь салон самолета ходил и кормил медвежонка вишней.

Ради того, чтобы расширять свои коллекции, Крикунов параллельно осваивал другую деятельность: занимался пчеловодством, держал песцов и чернобурок, завел кооператив — производил фурнитуру для ПЖТ, то есть предметов женского туалета. Сейчас часть здания на Советской улице сдается в аренду, но, по словам Крикунова, финансы уходят не в музеи, а в семью младшего сына.

— Я все подчинил для того, чтобы сделать то, что сделал. А жизнь меня заставляла. Например, у меня очень серьезная живопись была, так уж мне повезло: Константин Коровин, Сергей Коровин, Илья Машков и многие другие. А сейчас их нет. Потому что было безденежье, и пришлось продать.

Сотрудники елецких государственных музеев, знакомые с деятельностью Крикунова, особо отмечают его «организаторские способности». Ведь помимо коллекционирования, Крикунов занимался выставками. В 90-е годы он участвовал в международной культурной миссии «Истоки», которая проходила по двум маршрутам — по России и за рубежом — и включала в себя выставки, аукционы и концерты.

— Мы плыли на теплоходе, а где пришвартовались, там проходили праздники и концерты. Я на этом корабле организовывал выставки — ну, занимался своим делом. На борту было очень много живописи, я привез кружева: с Ельца брал кружевницу, которая на всех остановках сидела и плела. А однажды я на этот теплоход рояль организовал. Как вспомню сейчас — это ужас! Ведь что такое рояль на корабль погрузить? Но мне предложили, и я согласился.

«Путей коротких не бывает»

Деревянное здание с ярко-голубой краской на фасадах и ажурной надписью «Дом елецкого кружева» выделяется на фоне других домов. Внутри прохладно и тихо, звучно скрипят половицы. В здании два этажа, основная экспозиция находится наверху. В просторной зале на стенах висят предметы елецкого кружева — тонкие, легкие, отлично сохранившиеся за целое столетие своего существования.

— Особенность елецкого кружева — прежде всего в рисунках, которыми пользуются местные кружевницы, — рассказывает Крикунов. — Только в Ельце можно увидеть разных птиц, роскошных девчат — какие юбки, какие кокошники! Круглая скатерть, а по кругу золоченые купола — это тоже свойственно елецкому кружеву. И все это рождается большими коклюшками (специальными деревянными палочками, на которые наматываются нити. — прим. авт.).

— Вот это кружево — три на три метра. Такие вещи не плетет никто в мире. Нельзя руками трогать! У всех людей на пальчиках жировые железы, — Евгений Павлович вспыльчиво реагирует на случайный жест в сторону кружевной скатерти на столе.

Ажурные скатерти, шторы и панно в экспозиции перемежаются с красочными и экспрессивными живописными работами. Оказывается, «Дом елецкого кружева» — это два музея в одном: помимо музея кружевного промысла, здесь же расположена картинная галерея Павла Блуднова. В живописи Блуднова много цвета и глубины, а его пейзажи и натюрморты не менее эмоциональны, чем портреты.

— Это московский художник, с которым я познакомился в ЦДХ (Центральный дом художника в Москве — прим. авт.), — говорит Крикунов, — а потом пригласил его в город Елец отдохнуть и погулять. И так ему Елец понравился, что он задержался тут на 19 лет. Сейчас он уже пятнадцатый год покоится на Хованском кладбище. А я ему еще при жизни сказал: «Паша, я тебе сделаю музей». И можно убедиться, что я свое слово сдержал.

Экскурсии, которые проводит Евгений Павлович по своим богатым коллекциям, нестандартны. Крикунов в избытке делится рассказами о личных знакомствах с людьми искусства и культуры прошлой эпохи: художник Павел Блуднов, потомок дворян и теннисист Михаил Стахович, модельер Слава Зайцев, композиторша Александра Пахмутова, гармонисты, скульпторы, корреспонденты...

— У меня как-то ночевал Жириновский.

— А как он у вас оказался?

— Путей коротких не бывает.

На многие уточняющие вопросы владелец музеев так и не ответил. В том числе на вопрос, как появились у него те или иные предметы искусства:

— Да я буду не один год рассказывать, зачем это надо? В шестом классе я начал собирать открытки по искусству, у меня их тысяч семь. Потом я стал книги собирать, потом иконы, потом живопись, потом дома, потом музеи, и вот, докатился до этих лет. Все от простого к сложному.

— А старинное кружево вы покупали?

— По-всякому. Но сейчас я бы эту коллекцию не создал. Никаких денег бы не хватило. Сейчас и новое я не куплю, потому что это нереально.

К слову, цена за новую кружевную скатерть в магазине фабрики «Елецкие кружева» доходит до 650 тысяч рублей.

Трудности и хитрости

— В 1982 году я взял этот полуподвал, — рассказывает Евгений Павлович о том, как появилось у него здание музея. — Это был «мусорный ящик». Но очертя голову мне мешали власти. «Вы какой-то там частный музей строите? У нас нет и не будет в Советском Союзе частных музеев», — говорили мне. И они решили отнять у меня этот дом полностью. И я за него [многое] пережил. Тут милиция разгоняла рабочих. Я выиграл все три суда — городской, областной и третейский. И в 1992 году официально открыл этот дом как музей.

Крикунов рассказывает, что пришлось пойти на хитрость, чтобы это сделать. По строительным нормам советского периода один человек не мог иметь больше 60 метров жилой площади. А в этом деревянном доме на Октябрьской улице «подоконники лежали на асфальте» — то есть нижний этаж не считался жилым. Боковые комнаты второго этажа тоже не считались жилыми, потому что в них были скошены потолки. В итоге официально Крикунов оформил только центральную комнату — площадью как раз в 60 метров — благодаря чему и удалось открыть музей.

Директор Елецкого краеведческого музея Елена Андросова высоко оценивает значимость музея кружева, созданного Крикуновым:

— Вологодский музей позиционирует себя как первый музей кружева, но на самом деле самый первый музей был открыт именно в Ельце и именно Крикуновым. Это, я считаю, самая главная его заслуга.

Рядом с музеем кружева и по совместительству галереей Блуднова находится еще один небольшой музей — галерея художника Василия Шевченко. Шевченко — художник по-своему уникальный: стиль его был близок к примитивизму, детскому рисунку, а в картинах использовались символические и сказочные образы: рыбы, русалки, животные. Наследие художник оставил богатое — как в России, так и за рубежом.

Однако в советское время Шевченко не был признан ни публикой, ни государством из-за того, что не вписывался в каноны соцреализма. «Художник, которого не пускали на выставки», — смеется Евгений Павлович, хотя правильнее было бы сказать, что его просто не звали. Добавляет, что в свое время сделал Шевченко две выставки и приобрел «энное количество работ».

«Достойный гражданин города Ельца»

— А вы попробуйте поставить где-нибудь памятник просто в городе, без разрешения, без поддержки администрации, — рассуждают сотрудники Елецкого краеведческого музея, намекая на то, что если бы местная администрация была против частных музеев и памятников Крикунова, то их бы не было.

Елецкий краеведческий музей включает семь городских музеев. Директор учреждения, Елена Андросова отзывается о Евгении Павловиче уважительно, но осторожно:

— Мы его всегда позиционируем как человека уникального, который собрал прекрасные коллекции... из того, что вдруг оказалось никому не нужно. Он достойный гражданин города Ельца. У него, конечно, к государственным музеям свое особенное отношение и мнение, но это дело его, как говорится, достоинства и чести. Действительно можно сожалеть только об одном: у него, по-моему, нет последователя.

Местные жители к Крикунову и его деятельности относятся неоднозначно. С кем-то он остается в конфликтных ситуациях, многие вообще ничего о нем не знают, хотя живут в Ельце всю свою жизнь, а кто-то, по словам Елены Андросовой, почти что боготворит:

— Есть люди, которые его обожают до потрясения умственных способностей. Помню, авторский вечер одного барда, и входит в зал Крикунов. Приглашенный гость, который в это время поет на сцене, кричит ему через весь зал: «Я люблю вас!».

Что касается значимости собранной Крикуновым частной коллекции — и посетители, и музейные работники отмечают большую ценность проделанной Крикуновым работы.

— Для нас, музейщиков, конечно, вопрос о хранении возникает, — рассуждает Алина Шибалова, заведующая Музеем купечества. — В коллекциях Крикунова есть ценные вещи, но насколько они там в подобающих условиях хранятся?

Крикунов говорит, что все выставочные экспозиции полностью реализовывал сам. «Только девчата с отделения дизайна (Елецкого государственного университета — прим. авт.) помогали развешивать кружева».

Евгений Павлович сетует на то, что дело всей его жизни так и не принесло дохода, а сами коллекции некому передать по наследству. У Крикунова двое взрослых сыновей, у которых уже давно свои семьи, но никто из потомков не перенял его страсть к музеям.

— Ни один музей не живет на самоокупаемости. Даже «Эрмитаж». Я думал, что оставлю сыновьям удочку по жизни, чтобы они ловили и жили. А сейчас я пришел к выводу, что я им оставлю только обузу.

Стоимость посещения одного музея Крикунова символическая — 150 рублей. Евгений Павлович проводит экскурсию по всем пяти музеям часа два-три минимум.

Тихим будним вечером, закрывая ворота после очередного посетителя, он признается:

— Вот сегодня я поймал себя на мысли: звонок, а я в положении номер один у телевизора. Думаю, сейчас придется вставать, бежать, проводить экскурсию — начинаешь уставать. Меня ведь уже на девятый десяток потянуло. Но как по-другому? Надо и все. С другой стороны, я иной раз еду по Советской, проезжаю мимо «Культурного центра Сорокина», смотрю на него и думаю — неужели это я осилил? Неужели я это все осилил?