«Чтобы не наказать, но поднять». Чем жила еврейская община в Дербенте до нынешней израильско-палестинской войны

В связи с новой войной на Ближнем Востоке во всем мире начали расти антисемитские настроения. Коснулись они, увы, и Дагестана. В октябре 2023 года разъяренная толпа разгромила аэропорт Махачкалы, где приземлился рейс из Тель-Авива. В июне 2024 года радикальные исламисты устроили теракт в Дербенте. Боевики сожгли синагогу, а также ворвались в православную церковь и убили священника Николая Котельникова, очень уважаемого человека в городе.

Для написания этой заметки я еще раз возвращаюсь к сделанным тогда записям. И попробую объяснить — или понять — что означает синагога как центр духовности для дербентской общины. Надеюсь, что новое здание для нее появится на месте старого уже на нашем веку. 

Рассказ я веду по состоянию дел на апрель 2023 года. А как события сложатся дальше — покажет история.

Начало в молитве

Большинство старых еврейских домов Дербента давно разрушены — какие-то еще во времена СССР, другие — в ходе последующей застройки. Но синагога Келе-Нумаз не закрывалась никогда с самого основания. Ее построили на средства пяти братьев-купцов Ханукаевых в 1914 году. Помимо нее, до революции функционировали еще три синагоги в городе, но Келе-Нумаз считалась главной. В 2009 году она была разобрана и реконструирована, поскольку здание пришло в аварийное состояние.

Вот что мне рассказал Петр Моисеевич Малинский, старожил города, хранитель музея при Келе-Нумаз: «Когда я главного раввина России спросил, как вам наша синагога, он ответил мне так. Я, говорит, проехал полмира, я видел синагоги. И синагоги сравнивать нельзя друг с другом. Но ваша, говорит, впечатляет. До ковида и прочих болезней к нам приезжали люди из 48 стран мира».

Гостей еврейская община направляла после синагоги в Джума-мечеть, старейшую на территории России, и в православную церковь Покрова Пресвятой Богородицы.

«Мусульмане? Да, тут их много, и, конечно, они к нам тоже приходят. Раньше здесь, в Дербенте, мечеть была одна. А сейчас, наверное, их штук 30 стало. И в них понимание ислама, видимо, другое. Поэтому мы больше дружим с той мечетью, которая стоит уже больше тысячи лет, —  поясняет Петр Моисеевич. — Дружба продолжается. Нам делить нечего. Мы под Богом одним. Как говорит наш отец Николай православный, что нам делить? И с православными дружим, они ближе к нам».

На момент моего приезда в Дербент в Келе-Нумаз действовал еврейский общинный центр. Старейшины работали с молодежью, курировали уход за пожилыми и больными людьми. При общине были музей и детский сад, в который ходили не только еврейские дети –– с синагогой он был связан только местом расположения.

Многие члены общины, насколько можно судить по короткому визиту в город, действительно озабочены вопросами духовности и сопоставляют каждый свой шаг с Торой. 

«Любая еврейская община начинается с синагоги, с молитвы, — объясняет Роберт Илишаев, глава общины. — Один из основных принципов иудаизма — свобода выбора. Нельзя человека заставить вести какой-то образ жизни — он должен сам к этому прийти. Вообще многие соблюдающие традиции люди не любят слово “религиозный”. Потому что считают, что религия — такая вещь, когда человек говорит одно, а делает другое. «Ядуд» — образ жизни, это совсем другое понятие. Быть внимательным в своем разговоре, лишнего не сказать, неточности не допустить. Даже когда человек один, казалось бы, и рядом никого нет… Тора говорит, что всегда есть око всевидящее и ухо всеслышащее. Человек должен себя контролировать во всем: в одежде, в скромности и так далее, не допускать каких-либо опрометчивых шагов. Даже где нет людей, оставайся человеком, говорится в Священном писании».

Согласно Торе, мужчина должен соблюдать 613 заповедей — частью запретительных, частью разрешительных. Правда, как пояснил главный раввин Дербента Овадья Исаков, не все их можно выполнить до тех пор, пока в Израиле не построили Третий храм. «Тем не менее, к этому нужно стремиться. Перед тем как спускать в этот мир,  душу заклинают: будь праведником, не будь грешником. Если вы пристально смотрите — на вас обернутся», — говорит раввин.

Вообще же для того, чтобы в синагоге состоялась общая молитва, должно собраться не менее десяти евреев по матери старше тринадцати лет — «миньян». Но евреев в Дербенте за последние полтора века стало гораздо меньше.

Город за чертой

Еврейская община Дербента — самая древняя на территории России. Как утверждают мои собеседники, Дербент упоминается еще в Талмуде. В разные времена город принадлежал Арабскому халифату, Османской империи, Персии, а в 1813 году вошел в состав Российской империи.

В музее при синагоге сохранились древние свитки Торы и другие книги, предположительно написанные в Дербенте. «Некоторым книгам больше тысячи лет. А может быть даже и больше. Сохранность, если бумага рассыпается, может, и не самая лучшая, но как есть, так мы и положили», — рассказывает Петр Моисеевич.

О появлении евреев в Дербенте рассказывают разные легенды. Одна из них гласит, что в VI веке до нашей эры, во время знаменитого Вавилонского пленения, царь Вавилона Навуходоносор II привез евреев и представителей других народов на Каспий строить крепость. Евреев было якобы чуть меньше половины среди ста тысяч перемещенных людей. По другой версии, более соответствующей современной науке, евреи переселились в Дербент из Ирана в VI веке уже нашей эры. Так или иначе, в древности евреи играли важную роль в западном Прикаспии — они, среди прочего, управляли Хазарским каганатом со столицей в городе Итиль нынешней Астраханской области. Каганат контролировал Волгу и Каму несколько веков, пока растущее влияние Руси и половцев не перекроило геополитическую карту.

Несмотря на то что у местных, горских евреев свой язык, молитвы они читают строго на иврите, как предписывает Тора. «К сожалению, не все люди говорят на иврите. Но у нас [в общине]... слава Богу, еще есть старые люди, которым больше 70 лет, которые помнят и рассказывают, как читали их отцы, деды. А есть уже молодые, которые отучились в Израиле», — говорит раввин Овадья.

После еврейских погромов в Российской империи в 1898 году случилась первая большая алия — переселение евреев в Палестину. После этого такие «исходы» в Святую землю стали регулярными. Многие молодые люди направлялись туда пешком.  Одним из них был почитаемый до сих пор раввин Яаков Исхаки — в честь него в Израиле назван город Беэр-Яаков. Самая большая алия из Дербента произошла в 1924 году, когда активизировались религиозные гонения. В советское время власти пытались стереть историческую память горских евреев, в переписях их регистрировали как представителей народа татов. При Сталине из-за растущей юдофобии некоторые дербентские евреи сами стали записываться татами.

А при царской власти, утверждает Роберт Илишаев, евреев в Дербенте притесняли не так сильно, как в европейской части России. Дербент — единственный город в империи, где власти не придерживались указа о черте оседлости*. Его игнорировали на уровне самого генерал-губернатора.

«Разрешали евреям жить и, мало того, даже другим евреям селиться потихоньку. Хотя кого-то и выселяли, и принуждали принять христианство. Но наши мудрецы хвалили царскую власть за это, говорили, что таким образом нам напоминают, что мы евреи и что мы не должны отступать от своей идеи. В отличие от Наполеона, который провозгласил равенство и братство в свое время. И мудрецы говорили, что это самая пагубная идея, которая может национальную идентификацию стереть, уничтожить народ любой. И вот мы по-прежнему здесь», — рассуждает Роберт.

Еврейских поселений было очень много и вокруг Дербента — вплоть до нынешнего Азербайджана, до границы с которым всего 50 км. «Сейчас наших людей там почти не осталось», — рассказал Петр Моисеевич. На вопрос, сколько на 2023 год евреев в Дербенте, Роберт не ответил. «Для этого нужно владеть точной статистикой, иначе приводить данные некорректно», — аргументировал он свой отказ.

Скорее всего, истинная причина его молчания — в обычае, который, по одним источникам, исходит из Торы, по другим — из книг Пророков. «Евреев считать запрещено, это грех», — пояснили другие собеседники. И все же назвали число: около восьмисот. Всего же в Дербенте 125 тысяч жителей. До 1990-х годов евреи составляли, по разным подсчетам, не менее тридцати процентов населения города.

«Евреев намного меньше, чем в начале 1990-х, намного меньше, — признается в итоге Роберт. — Во-первых, стала возможна репатриация в государство Израиль, и большинство уехало по этой причине. Вторая причина — социально-экономическая. Особенно в 1990-е здесь было очень сложно. Уезжали тысячи».

Храм — это люди

Алия случилась в 1990-е годы не только из-за сложной жизни. Уехавшие в Москву из Дербента евреи рассказывают, что на их решение повлияла Чеченская война — на ее фоне в Дагестане начались притеснения иноверцев. Руководство общины это отрицает.

«Может быть, на психологическом уровне Чеченская война повлияла на людей, но прямых конфликтов я не помню, — говорит нынешний глава общины. — Большая дружба всегда была между коренными дербентцами. Я тут родился и вырос, у меня даже не спрашивали, кто я по национальности. Здесь все свои, все общее, о каких спорах может идти речь? Я даже не представляю себе. Здесь все нормальные люди. Дербент в этом плане — пример для всей России, как нужно не “уживаться”, а вместе жить. Я говорю это абсолютно чистосердечно. Можете выйти ночью погулять до утра и никаких проблем. Криминала сейчас нет».

Действительно, никаких признаков ксенофобии в городе я не заметил — еврейские дети тусуются с азербайджанскими, жители очень миролюбивы, с удовольствием общаются с приезжими. Всё покажут, расскажут, пригласят в гости и обсудят жизнь. Возможно, правда, именно принадлежность к приезжим что-то меняет: гость на Востоке священен.

И все же в 2013 году на главного раввина Дербента Овадью Исакова было совершено нападение, он получил тяжелые огнестрельные ранения. Кто за этим стоял — неизвестно до сих пор.

Раввина это не сломило. «Человек должен жить по принципу. И наш принцип: нет такого, что некий святой человек тебе все сделает. Требуется от самого тебя работа. Каждый человек обязан работать, каждый». Поэтому, по его словам, не все предопределено — многое зависит от выбора людей. По крайней мере, так я понял раввина.

«Всевышний говорит, сделайте мне святилище, святое место, и я буду обитать в нем. Бог в нем, да, по логике? Но в Торе написано и другое: “сделают мне святилище, и я буду обитать в вас”. Всевышний Бог делает всевышним народ, — объясняет Овадья. — Ты делаешь святейшим Всевышнего, делаешь для Него синагогу, выполняешь заповеди и так далее. А Он будет в тебе, будет с тобой постоянно. Получается, храм — это не здание. Это те, кто приходят.

Вот у меня есть две одинаковые конфеты. Выберите одну из них. Я спрошу, почему вы именно эту выбрали? Интуитивно? Также есть необъяснимое желание у Всевышнего быть здесь. В этом мире, в Дагестане, в Дербенте. Это не должно поддаваться логике. Наш мир называется — нижний материальный мир. Но именно в материальности Всевышний хочет раскрыться, чтобы, например, мы видели в этом столе не просто стол пластиковый или дерево, а это слово Всевышнее, оживляющее, чтобы мы видели в этом столе Всевышнего. Чтобы мы видели Бога в этом полицейском или враче, который стоит на улице, что это не сам человек сюда встал, а Всевышний через него раскрывается».

Овадья напомнил, что в Марьиной роще в Москве была маленькая деревянная синагога. Но в 1993 году случился пожар — скорее всего поджог.

«В Талмуде написано, что после пожара обогащаются. Пожар — это богатство. Не случайно Всевышний приводит для человека какое-то бедствие. Для чего? Не для того, чтобы наказать, а чтобы человека поднять выше. Если человек принимает, что пожар — к богатству, к расширению, это работает. Действительно, община в Марьиной роще расширилась, там и ешива, и школа, и Музей толерантности».

Надеюсь, так будет и в Дербенте.

Полезные ссылки

Сайт Дмитрия Ермакова по ссылке.